Никто не знает, много ли цветов сегодняшним мерзким мокрым днем лежит возле посольства Кении в Москве? Горят ли свечи? Мокнут ли под снегом таблички со словами солидарности? Когда и кто собирается выйти с плакатом "Я - Гарисса"? И куда? На Манежную площадь будут выходить? А Венедиктов сфоткается в такой футболке?
Гарисса, если что, это город в Кении. Там вчера боевики сомалийской исламистской группировки "Аш-Шабаб" устроили бойню. В университете. Не менее 147 студентов погибли. Это на 135 человек больше, чем в январе в Charlie Hebdo.
Я не собираюсь никого клеймить, презирать, и к посольству Кении тоже не собираюсь идти. Просто хочется честности. А в январе, когда вся прогрессивная Москва фоткалась в футболках "Я Шарли" и за***ла все социальные сети, этой честности было мало, а лицемерия - много.
Французы были честны на своем миллионом республиканском марше - для них это было национальная трагедия, и они прямо об этом говорили. Впрочем, не удивлюсь, если цветы возле кенийского посольства в Париже как-раз таки появятся. Может быть даже и в других западноевропейских столицах к посольствам Кении понесут цветы - это продемонстрирует честность того, что происходило в январе в Германии и Англии. А может быть и не понесут - тогда старая Европа тоже будет выглядеть лицемерно.
Но у нас в МСК уж точно в январе в позировании с табличками не было никаких гуманистических мотивов, которые мы себе приписывали. Ну правда же. Была солидарность - не общечеловеческая, но расовая, религиозная, цивилизационная (в смысле принадлежность к одной с французами европейской цивилизации). Корпоративная солидарность еще была, огромнейшая, истеричная - солидарность журналистской корпорации. Так что не надо лицемерия. Вписались за тех, кого считали и считаем своими - расово, культурно и социально близкими. Это вовсе не плохо, это нормально. Но следует называть общественные явления своими именами.
Вот немногие даже сейчас поборют лень и начнут искать в яндексе словосочетание "Теракт в Кении", чтобы уточнить свои знания по этому вопросу.
! Орфография и стилистика автора сохранены
